Жуть или главный храм ВС РФ
egor-23.livejournal.com/1029396.html
никто ничего не понял – это храм Апокалипсиса в чистом виде
Он таким и должен быть. Торжественным, мрачным, конец этой безумной длительности, пауза, перст из вечности, смерть, смерть всего. Храм прекрасен. Уже даже тем, что застал всех врасплох, мрак в предшествии воскресшего духа и блаженной вечности, небесный свет, ещё погребенный под тяжестью сводов, но нарождающийся и неизбежный. Через уничтожение имитации настоящего.
Потому что нарастающий свет будет жечь, а тьма и тяжесть сгустятся. В последний раз.
Впереди новая Земля и новое Небо. А кто отчаивается и негодует - это Небо в немалой своей части и будет Небесным Иерусалимом и Русским Небом: Мы просто вернёмся Домой.
***
Ещё один контейнер, ещё немножко заработал, такие дела, но не спокойно на душе, ещё чуть-чуть, руки уже немножко ноют, это хорошо: что-то приближается, неприятное, но необходимое, единственно важное. То, что организм уже поистрепался и не держит нужный темп, возрастные изменения, финиш-финал; ха-ха. Нужно просто потерпеть, осталось ещё немного усилий, так ведь и не в деньгах было дело. А тогда в чём? Почему-то вспомнилась книга самурая, там буддийский монах излагал кодекс чести, можно было даже почувствовать себя человеком, хотя бы на миг. Но вот нет – перед очередным ударом бича стадо просто сбивается в кучу, тревожно вслушиваясь в его свист, вот в точности как сейчас – перед началом очередной короновирусной принудительной вакцинации, зато за чипами побегут, как за сладкой конфеткой. Отвлекаюсь, всё ж сбоит организм, видать, начались в нём критические неполадки.. Но ничего, ещё немного усилий, и да – у каждого своё поле битвы, этого у нас не отнять: у меня – нагревшийся от солнца железный контейнер, железный домкрат, и другое радующее руки железо, которое я с товарищами из Дагестана и других краёв укладываю ровными рядами в оный контейнер в отведённые погонщиками 3 часа, иначе, друзья мои, будет штраф. А ведь в самом деле – можно уже физически почти умирать, и при этом, как не странно прозвучит, находиться на пике своего могущества, и чувствовать, что душа уже рвётся из ставшей тесной немощной клетки уставшего тела. Решение на самом деле является очень простым, когда может быть отброшено всё – только так можно выиграть в этой битве. Танец воина, через боль, изнеможение, застилающий глаза едкий пот. Этот монах был прав – решение умереть является очень простым, потому что оно является единственным человеческим решением в сложившейся системе математических уравнений, так заканчивается новая нефть. Ещё одно маленькое или 55е не маленькое усилие, ещё одна коробочка и домкратик, ещё чуть-чуть дожать и вдруг тело окажется где-то в стороне, оно судорожно вздрогнет - птичка сознания, расправив неокрепшие крылья, с последним сердечным ударом невидимо выпорхнет из него. Выпорхнет, и, обрывая связующую с ним, тонкую серебристую нить улетит далеко-далеко. Птичка сознания первым делом попросит прощения у Творца, потому что у нашего человечка душа-христианка, пусть он безнадёжен и плох. Потом как мокрое платье она сбросит с себя все накопившиеся за время заключения на планете эмоции, так как ни на кого не в обиде:
«что до моей войны в этом нет чей-либо вины, только ветер доносит вой, печальную сказку чёрной тайги, тебе говорят - пой, толкают в спину - иди. В ней ласковый потерпи приглушенных голосов, пыткой порванный рот, кляп саднящий, железный засов. Тени сумерек, влажной листвы, а ты не знаешь, дитя мое, как уснуть в этом кошмаре. Вот совет тебе мой – просто усни»
(детские стихи)
Потом, как пропотевшее исподнее она сбросит всю память, ибо что здесь помнить кроме любимых лиц, а потом она сбросит ставший ненужным обременительный ум, весь здесь накопленный ничего не стоящий опыт, и, ставши уже совсем-совсем невесомой, упорхнёт в неведомую и необъятную даль.
Но моё усердие было прервано беспощадным образом, меня подозвали подписать сокращение: объёмы упали, оставляли только узбеков. Всё это время моя жена ходила на каждую церковную службу, выстаивая её чуть - ли не на коленях и ставя свечу за свечой; погасила торжествующую и до пепла сжигающую мою радость.
***
egor-23.livejournal.com/1029396.html
никто ничего не понял – это храм Апокалипсиса в чистом виде
Он таким и должен быть. Торжественным, мрачным, конец этой безумной длительности, пауза, перст из вечности, смерть, смерть всего. Храм прекрасен. Уже даже тем, что застал всех врасплох, мрак в предшествии воскресшего духа и блаженной вечности, небесный свет, ещё погребенный под тяжестью сводов, но нарождающийся и неизбежный. Через уничтожение имитации настоящего.
Потому что нарастающий свет будет жечь, а тьма и тяжесть сгустятся. В последний раз.
Впереди новая Земля и новое Небо. А кто отчаивается и негодует - это Небо в немалой своей части и будет Небесным Иерусалимом и Русским Небом: Мы просто вернёмся Домой.
***
Ещё один контейнер, ещё немножко заработал, такие дела, но не спокойно на душе, ещё чуть-чуть, руки уже немножко ноют, это хорошо: что-то приближается, неприятное, но необходимое, единственно важное. То, что организм уже поистрепался и не держит нужный темп, возрастные изменения, финиш-финал; ха-ха. Нужно просто потерпеть, осталось ещё немного усилий, так ведь и не в деньгах было дело. А тогда в чём? Почему-то вспомнилась книга самурая, там буддийский монах излагал кодекс чести, можно было даже почувствовать себя человеком, хотя бы на миг. Но вот нет – перед очередным ударом бича стадо просто сбивается в кучу, тревожно вслушиваясь в его свист, вот в точности как сейчас – перед началом очередной короновирусной принудительной вакцинации, зато за чипами побегут, как за сладкой конфеткой. Отвлекаюсь, всё ж сбоит организм, видать, начались в нём критические неполадки.. Но ничего, ещё немного усилий, и да – у каждого своё поле битвы, этого у нас не отнять: у меня – нагревшийся от солнца железный контейнер, железный домкрат, и другое радующее руки железо, которое я с товарищами из Дагестана и других краёв укладываю ровными рядами в оный контейнер в отведённые погонщиками 3 часа, иначе, друзья мои, будет штраф. А ведь в самом деле – можно уже физически почти умирать, и при этом, как не странно прозвучит, находиться на пике своего могущества, и чувствовать, что душа уже рвётся из ставшей тесной немощной клетки уставшего тела. Решение на самом деле является очень простым, когда может быть отброшено всё – только так можно выиграть в этой битве. Танец воина, через боль, изнеможение, застилающий глаза едкий пот. Этот монах был прав – решение умереть является очень простым, потому что оно является единственным человеческим решением в сложившейся системе математических уравнений, так заканчивается новая нефть. Ещё одно маленькое или 55е не маленькое усилие, ещё одна коробочка и домкратик, ещё чуть-чуть дожать и вдруг тело окажется где-то в стороне, оно судорожно вздрогнет - птичка сознания, расправив неокрепшие крылья, с последним сердечным ударом невидимо выпорхнет из него. Выпорхнет, и, обрывая связующую с ним, тонкую серебристую нить улетит далеко-далеко. Птичка сознания первым делом попросит прощения у Творца, потому что у нашего человечка душа-христианка, пусть он безнадёжен и плох. Потом как мокрое платье она сбросит с себя все накопившиеся за время заключения на планете эмоции, так как ни на кого не в обиде:
«что до моей войны в этом нет чей-либо вины, только ветер доносит вой, печальную сказку чёрной тайги, тебе говорят - пой, толкают в спину - иди. В ней ласковый потерпи приглушенных голосов, пыткой порванный рот, кляп саднящий, железный засов. Тени сумерек, влажной листвы, а ты не знаешь, дитя мое, как уснуть в этом кошмаре. Вот совет тебе мой – просто усни»
(детские стихи)
Потом, как пропотевшее исподнее она сбросит всю память, ибо что здесь помнить кроме любимых лиц, а потом она сбросит ставший ненужным обременительный ум, весь здесь накопленный ничего не стоящий опыт, и, ставши уже совсем-совсем невесомой, упорхнёт в неведомую и необъятную даль.
Но моё усердие было прервано беспощадным образом, меня подозвали подписать сокращение: объёмы упали, оставляли только узбеков. Всё это время моя жена ходила на каждую церковную службу, выстаивая её чуть - ли не на коленях и ставя свечу за свечой; погасила торжествующую и до пепла сжигающую мою радость.
***